Работа бухгалтера в школе

Мария Константинова трудилась бухгалтером в муниципальном лицее Московской области на протяжении десяти лет. Когда она впервые вышла сюда на службу, образовательное учреждение еще было обычной общеобразовательной районной школой. Работа была спокойной, без взлетов и нервотрепок, явных проблем, так как учет в учебном заведении был несложным. Изменения начались, когда на место директора лицея была назначена бывшая завуч Светлана Моисеева. Женщина с энтузиазмом взялась за преобразование школы, пытаясь, по ее словам, добавить что-то новое в устаревший устав и школьную программу. Директор ввела несколько новых образовательных дисциплин, таких, как новейшая история, эстетика, этика и иностранные языки. Предметы были обязательными, а с родителей за их преподавание взималась плата. Время от времени в школе устраивались разного рода мероприятия, в том числе спортивные, на которые так же собирались деньги. Родители постоянно сдавали средства на ремонт, охрану, удостоверения личности для учеников, оплачивали все новые и новые нововведения. А цены на дополнительные услуги устанавливались директором.

За и против

Мария Константинова понимала, что налоговая рано или поздно заинтересуется делами лицея, так как с каждым месяцем суммы, оборачиваемые госучреждением, только росли. Бухгалтер попробовала поговорить об этом со Светланой Моисеевой, оказалось, что та полностью разделяет ее опасения. Директор посоветовала учитывать только те деньги, которые сдаются на ремонт, новую мебель, технику и охрану, а все остальные поступления не отражать в учетных документах. Сначала Мария категорически отказалась – за всю свою бухгалтерскую практику она не делала ничего подобного. Однако Светлана Михайловна вскользь заметила, что незаменимых людей нет, и Константинову можно легко поменять на более сговорчивого работника учета. Тщательно взвесив все «за» и «против», Мария решила, что не хочет терять работу, а потому приняла условия директора, которая, к тому же, почти в два раза подняла ей зарплату.

Хорошая репутация

За последующие два года лицей изменился до неузнаваемости, благодаря современному ремонту, приобретенной мебели, технике. В библиотеке появились новые книги и пособия, перед зданием школы был разбит сад, который привлекал всеобщее внимание. Лицей завоевал хорошую репутацию, и многие родители из разных районов города стремились отдать своих детей именно сюда. Официально лицей был государственным и в первую очередь должен был принимать учеников, которые были закреплены за ним по месту жительства. На деле же все обстояло иначе – директор распорядилась устроить настоящий конкурс для будущих первоклассников, которым следовало продемонстрировать свои знания и готовность обучаться в лицее подобного уровня. Те, у кого не получалось пройти всевозможные тесты, отсылали в соседнюю школу или предлагали вариант – пойти в желаемый лицей, но за определенный взнос, который равнялся ста пятидесяти тысячам рублей. Благодаря умению хорошо налаживать связи, Светлана Михайловна довольно близко подружилась со многими представителями РОНО и могла легко и безнаказанно устанавливать в лицее свои правила и порядки, вводить новые предметы и брать на работу знакомых педагогов, которые шли навстречу ее пожеланиям и выполняли все просьбы женщины. Дела шли в гору, лицей довольно часто занимал первые места на районных конкурсах, как одно из лучших общеобразовательных учебных заведений, что придавало ему еще большей славы и уважения.

Правила элитного лицея

Деньги текли рекой, но все чаще не находили отражения в бухгалтерских бумагах. И если первое время Мария Константинова боялась последствий, то чуть позже расслабилась и решила, что лицею ничего не грозит: вряд ли кто-то решит устроить тщательную проверку в районной государственной школе, при том, что родители сдают деньги совершенно добровольно. Светлана Михайловна своего работника учета не обижала и довольно часто выписывала премии, особенно в начале учебного года, после платного зачисления ряда учеников.

Возможно, лицей и дальше продолжал бы процветать, а Светлана Михайловна с легкостью зарабатывать деньги, если бы не конфликты, которые, порой, возникали с родителями некоторых учащихся. Кто-то был категорически против бесконечной сдачи денег на новые нужды, кому-то не нравился подход к приему в районную государственную школу и требования, которые предъявляли к будущим первоклассникам. Но основные конфликты вспыхивали с теми, кто заканчивал девятый класс, и кому грозило отчисление – желающих продолжать обучение в выпускных классах было много, тем более что к уже учащимся школьникам добавлялись желающие получить полное среднее образование ученики из других школ.

Директор сама определяла, кого из лицеистов стоит оставить или принять, хотя, согласно уставу, она должна была брать в десятый класс всех без исключения желающих.

С подачи обиженных родителей в лицее появилась налоговая инспекция с тщательной проверкой школьной бухгалтерии. В ходе ревизии представители налоговой начали выяснять у учеников и родителей, когда какие средства были собраны, и на какие нужды они пошли, а потом пытались сопоставить полученную информацию с данными в бумагах.

Хочешь учиться – плати

Разумеется, большей части средств обнаружено не было, известно о них было лишь со слов родителей – сбор денег в школе никогда не был подкреплен чеками или соответствующими документами. Расследование продолжилось, и в конечном итоге свидетелей школьных поборов набралось достаточно, тем более что все их показания удивительно точно совпадали. Родители, которым порядком надоело самоуправство директора, рассказывали о суммах, сдаваемых ими на различные лицейские нужны. При более глубоком анализе начали появляться и документы, так, например, выяснилось, что по бумагам пластиковые окна были установлены три раза, хотя в действительности такие работы проводились лишь однажды. Были обнаружены и другие махинации.

Светлане Моисеевой было предъявлено обвинение в вымогательстве денежных средств и последующем их присвоении. Директору грозило наказание в виде тюремного заключения сроком до пяти лет. Но Моисеева не растерялась и, с подачи своего адвоката, переложила всю вину на бухгалтера, пояснив, что распоряжения о сборе денег она отдавала под конкретные траты – такие как плата за охрану, еду или ремонт, а обо всем остальном она понятия не имеет. Мария Константинова, которая в начале следствия отрицала свою причастность к делу, была вынуждена признаться, что она действительно скрывала поступление денег, подделывала чеки на мебель, которая стоила в несколько раз дешевле, чем на бумаге, или те же окна, но возникающую при этом разницу она всегда передавала Светлане Михайловне.

Улик нет и суда нет

У следствия не было прямых улик, которые указывали бы на вину Моисеевой. К тому же у директора была хорошая репутация опытного и грамотного руководителя, о ней хорошо отзывались в РОНО, кроме этого, многие родители встали на ее защиту.

На суде Мария Константинова получила полтора года условно, так же ей присудили выплатить сумму, которая согласно фальшивым накладным, составляла порядка двух миллионов рублей. Бывшая бухгалтер подала на апелляцию, но получила лишь небольшую поблажку – выплату денег в рассрочку. Во всем остальном приговор остался без изменений. Что касается Моисеевой, то она по-прежнему работает директором лицея и преподает в нем же историю Москвы.

Комментирует юрист Алексей Шульгинов:

«Сбор денежных средств происходит почти в каждой школе. Как правило, родители учеников сдают деньги, их можно понять, кто хочет конфликтовать с учителями, обучающими твоего ребенка. Проблема Светланы Моисеевой в том, что она начала проявлять излишнюю жадность, которая привела к конфликту с родителями. Но доказать ее вину действительно сложно – ведь родителям в таких ситуациях не дают чеки, а просто берут деньги и записывают полученные суммы в тетрадку, от которой потом можно легко избавиться. Несоответствия же были найдены в бухгалтерских документах, следовательно, виноват работник учета. Светлана Михайловна скорее всего заранее понимала, что в случае если махинация раскроется, ее будет сложно в чем-либо обвинить. В подобных историях меня больше удивляют бухгалтеры, которым следовало бы понимать, какую ответственность они на себя берут, когда готовы сделать фальшивые накладные одну и туже установку пластиковых окон. В данном случае полтора года условно – еще не такой большой срок, хотя сумма, которую должна выплатить Константинова, конечно, огромная».

Светлана Кузина, эксперт журнала "Расчет"