ВАС РФ ограничил «свободу договоров»

Свобода договора и… арбитров

Постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда № 16 от 14 марта 2014 года производит неоднозначное впечатление. На первый взгляд – документ пропитан стремлением «высших» арбитров как можно дальше отстраниться от «бича» нашей судебной системы – формализма. Во многих их постановлениях «красной нитью» тянется постулат, что, разбирая споры и анализируя сделки, судьям надлежит видеть не бумагу, а реалии – при каких обстоятельствах совершалось то или иное оспариваемое правоотношение, в какой ситуации при этом находились стороны сделки, какова была действительная воля сторон и т. п. (см., например, постановление Президиума ВАС РФ от 03.07.2012 г. № 2341/12). Но практически всегда в такой ситуации арбитры расширенно толковали лишь диспозитивные нормы права, и, усилив свои выводы указанием на необходимость преодоления формализма, «передавали» очередное постановление «в народ».

И вот теперь арбитры сделали поистине революционный вывод – расширенному толкованию подлежат не только диспозитивные нормы, касающиеся гражданско-правовых договоров, но и императивные, то есть те, которые содержат категорические, обязательные предписания.

«По сути, данное постановление создает все условия для того, чтобы арбитры имели возможность и право толковать нормы исходя не из их буквального грамматического прочтения, а из целей законодательного регулирования, – признает Максим Колезаев, адвокат из г. Тула. – То есть суд должен принимать во внимание не только буквальное значение слов и выражений, но и те цели, которые преследовал законодатель. Кстати, это очень полезно для адвокатов – теперь есть реальная возможность предложить и полноценно защитить свое видение ситуации, не смущаясь при этом императивностью некоторых постулатов, если последние «ухудшают положение слабой стороны».

Впрочем, у предоставления арбитрам возможности преобразования императивных норм права в диспозитивные и наоборот в зависимости от их субъективного мнения (внутреннего убеждения) есть и «оборотная сторона»

«На мой взгляд, Постановление № 16 предлагает судьям толковать нормы о договорах настолько расширительно, что по сути, это уже граничит с их нормотворчеством, – предупреждает московский адвокат Сергей Воронин. – Теперь все будет зависеть от субъективной оценки спорной ситуации во много раз больше, чем это было ранее. Да, «чистый» формализм тоже не целесообразен, но позволять арбитрам настолько свободно толковать нормы права – шаг опасный. Можно сказать, что, обращаясь в арбитраж, предприниматель иногда даже не сможет предположить, под каким углом увидит их с партнером конфликт тот или иной служитель Фемиды, и кто из них сможет убедительнее доказать, что именно его компания является «слабой стороной договора». Да и рассчитано Постановление, на мой взгляд, только на применение в последней судебной инстанции, поскольку судьи первой и даже апелляционной инстанций будут элементарно бояться строить свое решение на столь зыбком и субъективном фундаменте».

Что ж, адвокаты, каждый со своей стороны, обрисовали нам общую картину, которую, по их мнению, создаст применение Постановления № 16. Теперь рассмотрим самые знаковые из выработанных «высшими» арбитрами положений более подробно.

Свобода ограничений

Итак, начать, на мой взгляд, стоит с положения, посвященного ограничению обязательности исполнения императивных норм (п. 2 ПП ВАС РФ № 16). Суть его в том, что если норма буквально, четко и недвусмысленно запрещает сторонам фиксировать в договоре другие правила, чем те, которые уже указаны (т. е. последняя является императивной), то такой запрет иногда может ограничиваться из-за обстоятельств сделки. Ситуация станет возможной, если арбитры решат, что отказ от запрета улучшит положение «слабой стороны» договора. Например, компания, работающая с гражданами, как с кончеными потребителями, не может зафиксировать в договоре свое право на одностороннее изменение условий контракта или на полный отказ от его исполнения (тогда как при сотрудничестве фирм и предпринимателей установление такой возможности будет, согласно ст. 310 ГК РФ, вполне законным). Причина тут проста – физическое лицо всегда считается более слабой стороной договора.

«На первый взгляд, данное допущение выглядит весьма революционно, – признает Максим Колезаев. – Но с другой, как уже было отмечено, теперь у фирм есть возможность защитить то или иное спорное условие договора, которое раньше из-за несоответствия законодательству однозначно оказалось бы недействующим. Можно доказать, что норма, которую раньше считали императивной, является диспозитивной. А значит, условие договора, не соответствующее этой норме, является допустимым».

Если же норма права не содержит запрета на согласование в договоре других условий, нежели те, которые она содержит, то такое правило считается диспозитивным. В качестве примера арбитры привели ситуацию, когда передача покупателю некачественного товара не исключает право сторон своим соглашением предусмотреть иные последствия названного нарушения (ст. 475 ГК РФ).

Что же касается диспозитивных норм, то с ними – все «с точностью до наоборот»: если вольность, которую она дает сторонам договора, ставит его «слабую» сторону в невыгодное положение, то такую свободу следует ограничить (даже если там присутствует фраза «если иное не установлено договором»). Например, в статье 463 ГК РФ содержится следующая, довольно мягкая формулировка: «Если продавец отказывается передать покупателю проданный товар, покупатель вправе отказаться от исполнения договора купли-продажи». Читая этот пункт ГК буквально, можно предположить, что покупатель может и не воспользоваться своим правом. Но, если вдруг в договоре будет прописан отказ от этого права, то, согласно Постановлению № 16, формальная диспозитивность пункта 1 статьи 463 ГК РФ будет ограничена, и сторона, права которой нарушены, сможет отказаться от получения и оплаты ненужной продукции, а заодно и от исполнения нечестно составленного соглашения.

Рука непрофессионала

Хотелось обратить внимание на еще один пункт Постановления № 16. Исходя из его смысла, теперь согласование условий договора человеком, не посвященным в тонкости той сферы бизнеса, которую будет регулировать это соглашение, дает этой стороне фору. Дело в том, что если в формулировке договора обнаружится неясность, которую нельзя будет прояснить традиционными способами, то, согласно напутствию «высших» арбитров, эта неясность должна толковаться в пользу «слабой стороны» (п. 11 Постановления № 16).

Например, изначально «сильной стороной» признается фирма-лизингодатель при составлении договора, страховая компания – при толковании договора страхования. Сюда же можно отнести и кредитную организацию при толковании условий соглашения о банковской гарантии. Уже два года назад в своем постановлении № 6040/12 Президиум ВАС разъяснил, что кредитная организация является субъектом, осуществляющим профессиональную деятельность на финансовом рынке, толкование условий банковской гарантии должно осуществляться в пользу бенефициара. Другими словами, спорное, нечетко сформулированное условие договора будет трактоваться не в пользу фирмы, которая по роду своей деятельности регулярно заключает и исполняет подобные контракты. Поэтому, чтобы фирме-автору соглашения, которая изначально считается «сильным» контрагентом, при обращении в суд не превратиться в «слабое звено», следует избегать в договоре разного рода двусмысленных и «размытых» формулировок.

Самый слабый

Скорее всего, вы уже обратили внимание, что и в случае ограничения императивности и диспозитивности, и при решении вопроса: в чью сторону толковать нечетко сформулированные условия контракта, существенную роль играет определение «слабой стороны» договора. Поэтому самое время выяснить, кто именно из партнеров и при каких обстоятельствам может быть признан таковым.

Итак, на мой взгляд, слабой стороной следует считать того, кто, в силу ряда причин, не может наравне со своим компаньоном участвовать в согласовании условий договора (т. е. не может полноценно выразить свою волю), а также не может проследить за его подписанием. Причины для этого могут быть самые разные: и уже упомянутое выше отсутствие опыта работы в той сфере бизнеса, которую будет регулировать данное соглашение, и неинформированность относительно особых, имеющих важное практическое значение, условий заключаемого контракта, и даже элементарная территориальная удаленность от места составления, согласования и под- писания соглашения.

Анна Мишина, для журнала «Расчет»

Если у Вас есть вопрос - задайте его здесь >>

Читайте также по теме:

Корпоративный договор

Если нарушен договор поставок: порядок претензионной работы у поставщика