Как остановить корпоративные захваты

В начале осенней сессии депутаты совместно с правительством намерены внести поправки в законы "О рынке ценных бумаг" и "Об акционерных общества". Изменения должны защитить права акционеров. Рейдерские лазейки в законе о банкротстве уже были в значительной мере ликвидированы поправками. Теперь для захвата предприятий используются пробелы корпоративного законодательства. "Сегодня в России института защиты прав собственника акций нет, и захват предприятия в нашей стране сводится по большому счету к захвату реестра", — считает председатель думского комитета по собственности Виктор Плескачевский. В России 186 тысяч ОАО (для сравнения: в Германии открытых акционерных обществ всего 900), из них много мелких, с числом акционеров менее 50, а они не обязаны иметь внешнего регистратора, то есть внешнего хранителя реестра. Реестры в этих ОАО, если они вообще существуют, в лучшем случае хранятся в компьютере, а обычно просто на бумаге, и они весьма уязвимы. Технология захвата известна: под прикрытием правоохранительных органов, служб физзащиты, ЧОПов реестр изымается, его уничтожают, изготавливают новый, получают по надуманному предлогу решение суда о его законности. И у бывшего владельца нет шансов подтвердить свои права. По разным оценкам, в 2005 году стоимость российских бизнес-активов, насильственно сменивших хозяев, составила от 120 до 200 млрд рублей. В 2006 году оборот рейдерства вырос на 30-40%. Дело это выгодное: по данным журнала «Слияния и поглощения», изменение записей в Едином государственном реестре юридических лиц обходится от $10 тысяч, цена копии договора купли-продажи из регистрационной палаты — $30 тысяч, та же цена на постановление суда об аресте имущества или возбуждение уголовного дела в МВД. Рентабельность этого "бизнеса" в диапазоне от 200 до 500%. Депутаты и правительство намерены положить конец порочной практике. По словам Виктора Плескачевского, после пятилетнего изучения совместно с МЭРТом проблем корпоративных отношений и практики корпоративных конфликтов были согласованы поправки в акционерное законодательство. Их первый блок будет определять, что такое реестр. Дело в том, что отсутствие точного определения практически провоцирует рейдеров к появлению второго реестра. Второй блок будет уточнять, что такое договор на ведение реестра. Третий блок поправок определит права административных и правоохранительных органов на выдачу реестра или выписки из него. И, наконец, четвертый блок будет касаться повышения ответственности самого реестродержателя. Тем не менее аналитики считают, что самым действенным способом защиты от корпоративных захватов и недружественных поглощений остается заблаговременно проведенная реструктуризация предприятия, повышающая его прозрачность. Отличается ли рейдер от бандита? “Рейдеры действуют исходя из юридической практики и действующего законодательства, поэтому их можно назвать цивилизованными бандитами, — отвечает Николай Тонков, член Совета федерации, член бюро правления РСПП, председатель Объединения работодателей Ярославской области. — Но бороться с ними нужно в любом случае, и за рубежом это успешно делают законодательно. У нас же рейдерство приняло настолько широкомасштабный характер, что стало уже общей практикой. Поэтому необходимо срочно вмешиваться в вопрос, и я поддерживаю любые изменения, которые действительно помогут предприятиям в борьбе с рейдерскими атаками”. Рейдер рейдеру рознь, считает президент Российской ассоциации развития малого и среднего предпринимательства Александр Иоффе. “Если говорить о захвате имущества с применением нецивилизованных форм — с подкупом чиновников, силовых структур, с захватами помещений и так далее, то это, конечно же, бандитизм в чистом виде. Однако существует и более цивилизованное рейдерство, когда акции скупаются на действительно законных основаниях, а это происходит во всем мире. Поэтому под термин «рейдер» подпадает достаточно широкая гамма людей, причем определенная агрессивная политика зачастую не выходит за рамки закона. Но наше законодательство, конечно, все равно несовершенно, и его надо сильно менять: и законы об акционерных обществах, и закон о регистрации, и законы, связанные с депозитарными проблемами, и так далее. Я не юрист, но знаю, что лазеек для осуществления самых что ни на есть хамских захватов имущества и собственности в России предостаточно. Соответственно, нужно все эти моменты исключить. Хотя, повторюсь, вопрос о недружественных поглощениях все-таки очень тонкий, потому что любое не нравящееся действующим хозяевам предприятия поглощение они могут назвать недружественным. Однако если все находится в рамках закона, ничего не поделаешь. В первую очередь необходимо отмести чистый криминал”. Сергей Митрохин, депутат Мосгордумы, зампред партии "Яблоко", отмечает, что рейдер пользуется пробелами в законодательстве, то есть опирается на действующие законы, а не нарушает их, как бандит. То есть выходит, что рейдер — это своего рода “бандит в законе”. “Поэтому, конечно, в первую очередь необходимо менять сам закон. Нужно вводить туда понятие рейдерства в качестве разновидности преступности, а потом, исходя из этого понятия, вносить какие-то поправки в действующие законы”, — считает он.