«Обналичка» – машинное масло российской экономики

«Обналичка» – жаргонное слово, с ходу объясняющее любому предпринимателю вне зависимости от масштабов его бизнеса особенности предлагаемых или запрашиваемых услуг, степень конфиденциальности, целевую группу соответствующих отраслевиков. Машинное масло российской экономики, без которой встанут подавляющее большинство сделок, а проржавевшие шестеренки государственной машины застынут навечно. Заветный бизнес, участие в котором, если верить банкиру Алексею Френкелю, обеспечивает до 6 тыс. процентов годовых и, по словам главы финансовой разведки Виктора Зубкова, «неизбежно приводит к тяжелым налоговым преступлениям». У этой отрасли как минимум четыре прямых государственных куратора. Центральный банк, обладающий безраздельной властью над главными операторами рынка – коммерческими банками, Росфинмониторинг, созданный для борьбы с пресловутым отмыванием и владеющий всеми карательными функциями. Не менее важен Минфин, определяющий конъюнктуру для рынка: от того, какова ставка единого социального налога, впрямую зависит спрос на услуги обналичной отрасли со стороны всех российских предприятий. Список замыкает формально главный пострадавший – ФНС, которая, тем не менее, самым непосредственным образом курирует всех участников цепочек по обналичиванию. И каждый год эти ведомства делают борьбу с отмыванием, обналичиванием, уходом от налогов, преступными финансовыми схемами (количество определений бесконечно) приоритетной задачей. Но вот что примечательно: ни кипучая деятельность по борьбе с отмыванием, ни бесконечные карательные спецоперации, ни даже существенное снижение налогов никак не влияют на устойчивость и объемы «обнального» рынка. Ибо кроме массового клиента-предпринимателя у этой отрасли есть другая целевая группа клиентов. Даже выйдя из налоговой тени, выплачивая социальные налоги и чистые, белые зарплаты, многие предприятия все равно вынуждены пользоваться схемами «обналички», поскольку только с помощью «черного нала» они могут решать жизненно важные проблемы. Дать взятку чиновнику, чтобы «протолкнуть» контракт; расплатиться с «ментовской крышей»; предложить наличную неучтенную часть («шапку») государственному заказчику, без которой в госкомпании не захотят даже разговаривать. Как и раньше, именно государственный аппарат является главным заказчиком массовой услуги, преследуемой по закону. Анонсируемые государством мероприятия по борьбе с «обналичкой» обычно не более чем очередной передел высокодоходного рынка. Инкогнито многие банкиры с охотой расскажут последние сплетни – например, что теперь рынок держат «фээсбэшники», а всего три года назад рынок держали «менты», или про то, что дороже, но надежнее всего работать с госбанками. Менее охотно и более туманно банкиры намекают на политическую составляющую в росте ставок на обналичивание – с одного до шести процентов за год. Впереди выборы, и власть якобы боится неконтролируемого движения больших масс наличности. Но весь этот информационный фон только подчеркивает банальную, но простую истину: борьба государства с сектором рынка, в котором заинтересовано прежде всего само государство, а вернее, его служащие разных уровней, обещает быть вечной.