Банкиры ответят собственным имуществом за банкротство своих банков

Минэкономразвития России совместно с Агентством по страхованию вкладов разработали поправки в Закон "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций", которые определяют имущественную ответственность руководителей за доведение банков до банкротства. Об этой законодательной инициативе рассказал первый заместитель генерального директора АСВ Валерий Мирошников. В: Чем вызваны эти революционные поправки? О: Никакой революционной ситуации нет, процесс носит вполне эволюционный характер. Напомню, что до ноября 2004 года банкротством и ликвидацией банков занимались индивидуальные предприниматели. Из памяти еще не стерлись довольно яркие примеры банковских банкротств, в результате которых деньги просто исчезали неизвестно куда. Взять хотя бы криминальное банкротство банка "Чара", дело Токобанка... Потом был кризис 1998 года, когда финансовые учреждения исчезали фактически бесследно. Уже тогда в законе была прописана возможность привлечения к имущественной (субсидиарной) ответственности лиц, которые довели банк до банкротства. Однако в реальности никто не пытался этой возможностью воспользоваться. Причин здесь несколько. Во-первых, вину ответственного лица очень трудно доказать. Во-вторых, существует неопределенность в вопросе, какому суду подведомственны такие споры. Когда мы в агентстве взялись за эту работу, то увидели, что случаев преднамеренного банкротства, к сожалению, очень много. Мы начали готовить исковые заявления о материальной ответственности руководителей, которые довели банк до банкротства, и столкнулись с парадоксальной ситуацией. Мы готовим иск, и, поскольку дело касается физического лица — руководителя банка, направляем его в суд общей юрисдикции. Там нам отвечают, что раз речь идет о банке и его экономической деятельности, то нам следует обращаться в арбитражный суд. А там в свою очередь нас направляют по прежнему адресу. Кроме того, следует учитывать, что у банка множество кредиторов, но они совершенно не защищены. Сейчас государство принимает комплекс мер по их защите. Так, недавно принят закон о страховании вкладов физических лиц, согласно которому вкладчики в случае банкротства банка получают от государства компенсацию в размере до ста тысяч рублей. Но ведь остальные кредиторы банка также нуждаются в защите. Вообще в банкротстве нет ничего экстраординарного, это нормальная рыночная процедура. Иное дело — преднамеренное банкротство, когда руководитель должен нести имущественную ответственность по закону. На мой взгляд, в подобных случаях важно понимание того, что закон не только прописан на бумаге, а реально работает и недобросовестный руководитель может понести реальное наказание. При этом я хочу подчеркнуть, что субсидиарная ответственность руководителя за доведение банка до банкротства — наказание не уголовное, а вопрос гражданского права. В наш адрес посыпались обвинения: дескать, поправки противоречат презумпции невиновности. Такое утверждение не соответствует действительности. Презумпция невиновности предусмотрена Конституцией применительно к вопросу о привлечении лица к уголовной ответственности. Здесь же речь идет всего лишь об имущественной, гражданско-правовой ответственности. К тому же предполагается, что соответствующий судебный процесс остается состязательным. Если для погашения обязательств активов не хватает, то кто, как не руководитель банка, который до тонкостей знает ситуацию, может доказать, что произошло обычное рыночное банкротство. На деле мы часто сталкиваемся с обратной ситуацией, когда перед самым банкротством все кредиты выданы фирмам, зарегистрированным по подложным документам, листы из финансовых документов выдраны, иногда полностью уничтожена вся электронная база данных. Наши поправки не противоречат существующему законодательству. Так, в пункте 2 статьи 401 Гражданского кодекса записано: "Отсутствие вины доказывается лицом, нарушившим обязательство". В: Смогут ли поправки в Закон "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций" изменить ситуацию? О: Поправки можно условно разделить на две части. Первая касается непосредственно ответственности руководителей за доведение банка до банкротства. Вторая — процедуры опротестования сомнительных сделок. Наш совместный с Минэкономразвития проект позволяет откорректировать несовершенную практику по этим вопросам. Положение, которое вызвало наибольшие вопросы в СМИ, — бремя доказывания лицом своей невиновности в банкротстве банка. Такое бремя согласно законопроекту лежит на руководителе кредитной организации. Были случаи, когда после банкротства руководители просто убегали и привлечь к ответственности их было невозможно. Или когда банк сгорал в прямом смысле этого слова со всеми документами и деньгами. А если нет документации, то мотивированно предъявить обвинение в доведении до банкротства нереально. Поправки помогут с этим покончить. В них прописано, что за утрату и искажение финансовых документов устанавливается субсидиарная ответственность лиц, определявших действия кредитной организации. Банкиры должны осознавать: отсутствие документов вовсе не значит отсутствие ответственности. Кроме того, в поправках содержится положение о том, что дела о привлечении к субсидиарной ответственности лиц, виновных в доведении кредитной организации до банкротства, находятся в компетенции исключительно арбитражных судов. Несколько замечаний по поводу сомнительных сделок. В банке перед отзывом лицензии совершается довольно много сделок, влекущих за собой вывод из банка активов, в том числе с использованием безналичных расчетов по поручению клиента. На наш взгляд, перечисление банком денег по поручению клиента — это тоже сделка, которая может быть признана недействительной. Вместе с тем многие судьи считают, что такая банковская операция сделкой не является и поэтому опротестовывать ее нельзя, даже если она сомнительна и в ее результате выведены активы. В поправках предлагается банковскую операцию по безналичному переводу денежных средств определять как гражданско-правовую сделку. Перед отзывом лицензии, как правило, Банк России запрещает проведение ряда банковских операций. Это самый опасный период, когда из банка могут быть выведены активы. Но нередко банки на этот запрет не обращают абсолютно никакого внимания и делают все, что хотят. Часто они перечисляют средства со счетов юридических лиц на счета физических лиц, по существу переводя требования кредиторов из третьей очереди в первую, в которой требования удовлетворяются раньше. В поправках предлагается признавать ничтожность таких банковских расчетных операций, совершенных в период действия запрета Банка России на их осуществление. Мы хотим, чтобы запрет Банка России, то есть органа банковского надзора, выполнялся, а если он не выполняется, то такие сделки можно было бы опротестовать. Конкурсный управляющий должен иметь право оспаривать сделки не только самой кредитной организации, но также и те, которые были совершены третьими лицами без участия банка, если они нарушают права самой кредитной организации или ее кредиторов. Период подозрительности по оспариваемым сделкам предлагается увеличить с шести месяцев до одного года, предшествующего назначению в кредитной организации временной администрации. Вместе с тем по сделкам, при совершении которых установлено намерение причинить убытки должнику или его кредиторам, а также по сделкам, где установлена осведомленность контрагентов о неплатежеспособности банка, предлагается установить трехгодичный период подозрительности. В: Предполагает ли материальная ответственность, что руководители, виновные в преднамеренном банкротстве, будут отвечать перед кредиторами своим имуществом? О: В законе говорится о трех органах управления — единоличном руководителе банка, совете директоров и собственниках банка (собрании участников). Но бывают теневые руководители, которые нигде не присутствуют, но реально руководят деятельностью банка. Мы будем определять, кто в конкретном случае виновен, и отвечать они будут своим имуществом.