Налоговые проверки с участием силовых структур: как не поддаться на провокацию

В том, действительно ли все так страшно и можно ли избавиться от такой напасти, как уголовное преследование, если фирма уже «на крючке», попытался разобраться наш корреспондент.

По статистике ФНС в 2010 году 9% проверок компаний налоговики проводили вместе с представителями органов внутренних дел. Из нее же следует, что проверки с участием милиционеров были в три раза эффективнее, чем те, которые проводились без третьих лиц. По словам юристов, привлечение силовиков позволяет налоговым инспекторам «выкачать» из фирмы гораздо больше средств, поскольку в этом случае проверяемые становятся более сговорчивыми.

«Логика юристов, утверждающих, что нас зовут на проверки для устрашения, мне понятна. Однако не считаю, что это утверждение верно», – рассказывает Михаил, сотрудник оперативно‑розыскной части Отдела экономической безопасности Управления внутренних дел одного из столичных округов (ОЭБ). Разговор происходит в машине. Я уже третий раз за две недели отправляюсь со своим знакомым на оперативно‑розыскное мероприятие (ОРМ), то есть проверку компании на предмет соблюдения налогового законодательства. До этого мы долго не виделись и даже не созванивались. Во время первой встречи сразу интересуюсь у Михаила, как его теперь величать: «полицейский» или все еще «милиционер»? «Переаттестацию мы еще не прошли, так что, если хочешь, «полиционером» называй», – улыбается он.

Из первых уст

Раньше Михаил не отличался особой многословностью (отпечаток профессии), но сейчас достаточно разговорчив и откровенен:

«Чаще всего налоговые инспекторы просят нас о содействии тогда, когда в рамках своих полномочий не могут установить, где находится юридическое лицо. Скажем, фирма зарегистрирована по так называемому «массовому» адресу и никаких известий о себе не подает. В соответствии с приказами МВД РФ от 26 декабря 2003 года № 1033 и МНС РФ от 3 марта 2003 года № БТ‑3‑28/96, мы участвуем и в совместных выездных проверках, но только в тех случаях, если фирма подозревается в нарушениях, отнесенных к нашей компетенции, и при наличии достаточных данных, указывающих на признаки составов преступлений. Например, «отрабатываем» контрагентов, имеющих признаки фиктивности. Сейчас совместными усилиями проверяем строительную компанию, которая якобы заключила с другой фирмой договор субподряда, поскольку сама ввиду небольшого штата выполнить все работы не в силах. На деле же субподрядчик оказался «липовым», все работы выполняют мигранты из ближнего зарубежья, получая зарплату «черным налом». Сейчас таких случаев очень много. Раньше мы направляли результаты своих проверок в следственную часть при ОВД, а с 2011 года с такими делами разбираются сотрудники Следственного комитета России».

Планы и стратегии

По словам Михаила, «если говорить о налоговых проверках вообще, нельзя сказать, что их стало больше. Налоговые управления заблаговременно составляют план проведения ревизий и отклоняются от него редко». Правда, иногда дополнительную работу подкидывают им и сотрудники ОЭБ. Так, в прошлом году произошла декриминализация некоторых статей Уголовного кодекса. В статье 199 УК «Уклонение от уплаты налогов или (сборов) с организации» была существенно увеличена сумма крупного и особо крупного уклонения. Особо крупным размером теперь считается сумма, составляющая за период в пределах трех финансовых лет подряд более 10 млн рублей. «Раньше мы возбуждали дело по второй, тяжелой части данной статьи, если сумма недоимки перевалила за 2,5 млн, – продолжает Михаил. – Бывает, что мы заподозрили фирму в преступлении, но затем оказывалось, что сумма недоплаченных налогов не подпадает под уголовную статью и мы направляли материалы в ИФНС. И там уже продолжают восстанавливать справедливость на наших наработках, предъявляя эти суммы к уплате. Но это происходит нечасто. Что касается длительности совместных проверок, то при нашем участии их срок действительно нередко растягивается до 4 месяцев, поскольку мы проводим дополнительные мероприятия: направляем запросы в банки, в том числе и региональные, связываемся с другими регионами. То есть расследуем всю цепочку уклонения».

«В ходе ОРМ, – продолжает Михаил, – мы имеем право проводить осмотр занимаемых фирмами помещений, участков местности и даже транспортных средств, проверять финансовую и уставную документацию, изымать копии. В большей части случаев нас интересуют товарно‑транспортные накладные, счета‑фактуры, акты выполненных работ, унифицированные формы КС‑2, КС‑3, сведения о штатной численности, зарплатные ведомости и т. д. Стараемся брать по минимуму: платежки разные мы и через банк можем запросить, налоговые декларации – в инспекциях. Предусмотрено и временное, сроком до 5 дней, изъятие оригиналов документов – в основном, когда есть необходимость провести экспертизу подписи. Оригиналы по текущему налоговому периоду не забираем, только по завершенному. Так что деятельность компании от нашего вмешательства не страдает. Кстати, не надо путать «изъятие» с «выемкой». Выемка оригиналов документов производится в рамках возбужденного уголовного дела, и они хранятся у нас до суда».

Оперативный алгоритм

Распоряжение о проведении ОРМ выносится при наличии веских оснований. В основном это оперативная информация, полученная из различных источников. Как рассказал Михаил, случается, что «наводят» и налоговики. «Может пожаловаться и кто‑то из сотрудников фирмы, – продолжает он. – «Стучать» на свое руководство с моральной точки зрения может и нехорошо, но сигнал поступил, и наше дело – разобраться». Выступаем в роли контрагентов – проводим контрольные закупки. После исследования всех «бумажек» группой документарных проверок составляется акт. После этого решается вопрос о возбуждении или невозбуждении уголовного дела. С 2010 года, знакомя наших «подопечных» с актом проверки, мы обязаны разъяснять им условия освобождения от уголовной ответственности». Это «магическое заклинание» сотрудники ОЭБ знают уже наизусть: «В соответствии с примечаниями к статьям 198, 199, 199.1 УК РФ лицо, впервые совершившее преступление, освобождается от уголовной ответственности в случае полной уплаты недоимки по налогам и сборам, а также пеней и штрафов». Действует, поскольку судимость никому не нужна. «Совсем недавно один предприниматель уже после возбуждения уголовного дела погасил 10‑миллионную задолженность, и уголовное преследование было прекращено», – рассказывает Михаил.

Мой офис – моя крепость

Продолжая тему, Михаил отметил, что журналисты раньше часто писали о том, какие у силовиков жесткие методы, какие они ужасные. «Что касается страха, то в связи с гуманизацией налогового законодательства не слишком‑то нас и боятся, хотя «дергаются», конечно, нервничают. Случается, что и препятствия чинят», – пояснил оперативник. Про препятствия мой собеседник говорит правду, сам видел. В среду, у офиса проверяемой фирмы в районе метро «Сокол» оперативники попросили меня подождать в сторонке, а сами направились к входу. Через пару минут слышится разговор на повышенных тонах, угрозы. Охранники компании наотрез отказываются впустить визитеров – мол, они в штатском, а «корочки» еще ни о чем не говорят. Может, и подделка. Проверяющие настаивают на своем праве жестко, но корректно, дают телефоны своей ОРЧ, предлагая позвонить и установить их личности. Один из оперативников фиксирует противостояние на видеокамеру. Завершилось все тем, что охране удалось заблокировать дверь. Михаил куда‑то звонит по мобильному телефону. Минут через десять к зданию подъезжает наряд полиции в полном обмундировании. Выяснилось, что его вызвал директор фирмы, сообщив о попытке рейдерского захвата. Между собой полицейские уладили недоразумение достаточно быстро, однако двери компании так и не открылись. Для переговоров были вызваны представители компании‑арендодателя (офис проверяемые снимали). Через какое-то время бригада все же прошла внутрь и обнаружила, что серверы отключены, большая часть документов в электронном виде, в частности, данные аналитического учета – уничтожены. «Редкая, но все же еще встречающаяся форма неадекватного поведения. Нам добавляют работы и усугубляют ситуацию для себя. Пользуются тем, что права применять силу у нас нет: прибегнуть к помощи силового подразделения мы можем лишь в рамках возбужденного уголовного дела. Но в любом случае вызовем руководство к себе и рано или поздно вручим постановление о проведении проверки», – прокомментировал Михаил.

Невеселые картинки

За все время, проведенное с представителями ОЭБ, я увидел многое. Видел, как весьма воинственно настроенное в начале проверки руководство спустя семь часов окончательно сникало. Видел, как генеральный директор компании, разделившейся пополам, чтобы иметь возможность применять УСН и уличенный в связи с этим в различных махинациях, пытался переложить всю ответственность на главного бухгалтера. Униженная женщина в свою очередь доказывала, что она не обязана проверять сомнительность сделки и просто выполняла указания руководства. Видел, как из ящика стола главного бухгалтера другой организации был извлечен пакет с двадцатью печатями компаний‑контрагентов, и объяснить, откуда они взялись, дама не могла, заикаясь и говоря что‑то невнятное. Видел, как дама‑генеральный директор, подозреваемая в весьма и весьма серьезных нарушениях, была абсолютно невозмутима и отвечала на все вопросы с едкой иронией, а ее коллега из другой компании, мужчина, напоминающий боксера тяжелой весовой категории, в такой же ситуации растерянно мялся, жаловался на нехватку воздуха в помещении и произносил какую‑то несуразицу к явному удовольствию проверяющих. Видел, как оперативники обнаруживали на видном месте сугубо конфиденциальную переписку, из которой явствовало, что компания является «обнальной» конторой. Кстати, во всех проверяемых фирмах были обнаружены многомиллионные уклонения. Оперативники просто так «на огонек» не заезжают, так что результативность у них высокая.

«Беспощадный гуманизм»

Что касается методов воздействия, то в целом «налоговые полицейские» во всех вышеперечисленных ситуациях действительно вели себя достаточно корректно – вежливо представлялись, показывали свои документы и постановления о проведении проверки, разъясняли проверяемым их права. Не хамили ни в начале, ни в процессе ревизии, которая редко длится менее пяти часов. Но определенный прессинг все же наблюдался, и весьма приличный: пожелания «написать «чистуху» (так на сленге силовиков называется чистосердечное признание), намеки на немедленную транспортировку в отделение на допрос (адресовывались молоденькому менеджеру, которого «сдал» собственный начальник, утверждая, что все липовые контракты заключал сам сотрудник, а он – ни сном, ни духом), шутки про «небо в клеточку». «Тага‑а‑нка, я твой бессменный арестант...», – напевает вполголоса один из оперативников, изучая бухгалтерскую документацию. Бухгалтеры находятся рядом, и вокал проверяющего явно не добавляет им оптимизма. Метод «добрый и суровый следователь» тоже пока в архив не списали. Но больше всего руководителю или главбуху могут навредить беседы новоиспеченных полицейских с их подчиненными с глазу на глаз, в запертых кабинетах. Так надавят, что расскажут и что было, и чего не было. Каюсь, подслушал однажды под дверью... Почти случайно.

Полицейский Евгений: «Нет, Карина, ну какой отпуск? Да, я понимаю, что билет у вас уже на руках, ну а кто нам разъяснения‑то давать будет? А при чем здесь Александр Михайлович? Он, конечно, бардак тут полный развел, но документы‑то эти Вы оформляли. Так что отпуск Вам придется в Москве провести, с нами. Нам без Вас скучно. А вместо билета мы Вам повесточку выдадим, подписку о невыезде оформим». Чем все завершилось – не слышал, поскольку позвали в другой кабинет. Но направленность разговора, кажется, вполне понятна. При этом проверяющий, пользуясь взволнованным состоянием девушки, явно блефовал. Да, согласно статье 102 Уголовно‑процессуального кодекса с подозреваемого или обвиняемого можно взять подписку о том, что он обязывается не покидать постоянное или временное место жительства без разрешения дознавателя, следователя или суда и не препятствовать расследованию. Но сделать это можно только в рамках возбужденного уголовного дела. В данной же ситуации до возбуждения было еще далеко.

Ничто человеческое...

Как ни странно, но расстаются проверяющие и проверяемые зачастую вполне мирно. Кто‑то просто подписывает акт проверки и протокол, кто‑то в письменном виде приводит свои возражения, но по лицам и словам видно, что уставшие стороны не испытывают друг к другу особой неприязни. Одни понимают, что «раз влетели, то ничего не поделаешь», и придется расхлебывать, другие – что желание сэкономить на налогах при нынешней нагрузке хоть и противозаконно, но вполне объяснимо. В одной компании женщина‑гендиректор, в начале проверки громко заявлявшая о произволе и «беспределе», под конец лично принесла оперативникам блюдо с бутербродами, а ее подчиненные‑секретарши, с которыми полицейские даже пытались заигрывать – кофе.

Что касается фразы Михаила про то, что документация изымается «по минимуму», то здесь он явно слукавил – документы во всех случаях несли до машины в нескольких объемных коробках. Да плюс еще системные блоки.

Прощаясь со мной, «налоговый полиционер» говорит, что ему по - человечески жалко и бухгалтеров, которых «подставляет» свое же руководство, и даже самих начальников, от страха теряющих совесть, но закон есть закон. Впрочем, благодаря все той же «гуманизации» налоговых статей Уголовного Кодекса случаев, когда кто‑то из «уклонистов» получил бы реальный тюремный срок, по его словам нет вовсе. Однако, вспоминает он, недавно один предприниматель сумел‑таки на непродолжительное время угодить в следственный изолятор. Получив подписку о невыезде, он скрывался от следствия, не являлся по повесткам. Как выяснилось, такую тактику ему посоветовал применять его адвокат. Благодаря такому «защитнику» он и оказался за решеткой, однако после суда был отпущен, поскольку погасил недоимку.

Всегда будь готов!

Утром я беседую с налоговым адвокатом, управляющим партнером консалтинговой компании Tax Group Дмитрием Путилиным, который весьма критично отзывается о работе ОЭБ:

– С точки зрения улучшения качества оперативной работы привлечение милиции, мне это слово пока привычнее, оправдано. С другой стороны, мой опыт показывает, что милиционеры в рамках проводимых налоговых проверок не умеют оформлять результаты проведенных оперативных мероприятий (опросы свидетелей, осмотры помещений и др.). Впоследствии налоговики, если дело дошло до арбитража, частенько проигрывают налоговые споры, поскольку доказательства, собранные милицией, суды признают недопустимыми по ряду формальных причин. Также стоит отметить давнишнюю взаимную нелюбовь милиционеров и налоговиков, крайне слабую организацию взаимодействия между ними.

Что касается ОРМ, проводимых сотрудниками Отдела экономической безопасности, то полностью обезопасить себя от них невозможно. Их козырь – внезапность, жесткость и хорошая психологическая подготовленность, Ваш – чистая совесть, спокойствие и правильное поведение. Они стараются вывести Вас из равновесия, подавить сопротивляемость, а Вы «соберитесь» и старайтесь не паниковать. Не поддавайтесь и на «душевные» разговоры. Помните, что любая фраза может быть использована против Вас, так что молчание – Ваше Конституционное право – золото. В разумных долях, конечно. Рассудок должен оставаться холодным. Молчаливая покорность, мол, будь, что будет, вовсе ни к чему.

Как только визитеры окажутся на пороге, заявите им в категорической форме, что Вы ничего не нарушали и будете жаловаться их начальству и подадите в суд. Возьмите ручку и лист бумаги и начинайте демонстративно писать жалобу. У экс‑милиционеров сейчас переаттестация, они боятся любых жалоб, которые могут не позволить им стать полицейскими, так что пользуйтесь этим! Позвоните знакомому адвокату. Перепишите данные проверяющих и запросите копию постановления о проведении ОРМ. Отказать в этом они не в праве. Попросите у проверяющих телефон их начальства, позвоните и выясните, эти ли конкретные сотрудники должны были прибыть к Вам с проверкой? А вдруг они, так сказать, в свободном поиске – вольные стрелки. Потребуйте от проверяющих рассказать, где они «нарыли» информацию о якобы имеющей место быть противоправной деятельности в вашей компании. Не перебарщивайте с эмоциями, не грубите, ни в чем не оправдывайтесь. Сохраняйте достоинство, не лебезите. Если Вы покажете, что не боитесь – это может вызвать уважение. Ведь страх проверяющие чуют за версту, именно он – основной «двигатель» проверки. Не противодействуйте (бессмысленно) и не содействуйте (по той же причине). Старайтесь пропускать мимо ушей провокационные фразы и намеки. Бравировать своими связями, дескать, да Вы просто не знаете, с кем связались, не стоит. Отказываться от подписания протокола, что бы в него не вписали – большая глупость. Подпишете, но выразите в нем же свои претензии, чем больше – тем лучше. Вот, пожалуй, основное.

А сделать так, чтобы проверяющие не уединялись с рядовыми сотрудниками, а особенно с сотрудницами, в кабинетах и рассказывали им о том, какой плохой у них шеф и что не стоит ради него рисковать своим будущим, Вам, скорее всего, окажется не под силу. Мог бы спасти предварительный инструктаж, но Вы же не знали, что к Вам придут незваные гости. Так что остается лишь рассчитывать на то, что Ваши подчиненные, так же, как и Вы, продемонстрируют сдержанность и хладнокровие. Тем не менее, даже не чувствуя за собой никакой вины, провести такой инструктаж целесообразно. Просто в доходчивой форме рассказать своим сотрудникам, особенно напрямую связанным с финансами, о чем можно говорить с посторонними, будь они в форме или без, а от чего лучше воздержаться.

Сергей Данилов