Главбух сборной по футболу

Мы шли по длинным запутанным коридорам Олимпийского комитета России. Обшарпанные стены, рваный линолеум, облупившаяся краска. И вдруг резкий контраст – дубовые двери, красивая вывеска «Российский футбольный союз».

– Не удивляйтесь. Мы одна из самых состоятельных спортивных организаций в стране, – такими словами встретил нас Андрей Анатольевич.

– Откуда это богатство?

– У нас несколько источников финансирования. Прежде всего это спонсорские контракты, которые заключает футбольный союз. Вспомните рекламу, в том числе телевизионную, фирм, позиционирующих себя как спонсоров нашей национальной сборной. Вы же видите, какая у нас армия болельщиков, это привлекает рекламодателей, нашими спонсорами выступают очень известные фирмы.

Еще мы продаем билеты на матчи. Какие-то программы финансируют международные футбольные организации – ФИФА, УЕФА, что-то поступает из бюджета через Госкомспорт. Это целевые средства, мы за них отчитываемся, правильность их расходования ежегодно проверяют. Один из основных наших источников – бонусы ФИФА и УЕФА за успешные выступления в финальных турнирах чемпионатов мира и Европы. Но они, как вы понимаете, полностью зависят от успеха сборной команды.

Кроме того, как любая общественная организация, основанная на членстве, мы получаем от региональных футбольных федераций членские взносы. Правда, этот источник наших доходов очень незначительный: взносы чисто символические.

– У вас есть льготы по налогам?

– Целевые взносы освобождены от всех налогов. А вот по спонсорским деньгам льгот нет, они идут в рамках предпринимательской деятельности. Раньше у союза были льготы как у общественной организации, какие-то привилегии давала Москва. Сейчас такого нет: работаем на общих основаниях.

– Президент футбольного союза господин Колосков обещал, что за выход в финальную стадию чемпионата Европы сборная получит один миллион двести тысяч долларов...

– Свои обязательства Российский футбольный союз выполнил. Но союз не вмешивается в распределение этих денег. Как разделить эту сумму, решал главный тренер с учетом личного вклада каждого участника команды. Мы лишь выполнили свою миссию – перечислили деньги на их счета.

– А с суммой, которую получит наша команда за участие в чемпионате Европы, вы уже определились?

– Пока нет. Все зависит от результатов игры, то есть в конечном итоге от места, которое наша команда займет на чемпионате.

– Налоги с этих денег платят на общих основаниях?

– А как же: и НДФЛ, и налоги с фонда заработной платы. У нас одна льгота – по ЕСН. Выплачивая футболистам довольно приличное вознаграждение, мы уходим в регрессивную шкалу. В наших интересах начислять и показывать всю зарплату. Да по-другому и нельзя.

– Выдавая зарплату в конвертах, экономят больше, чем на регрессивной шкале по ЕСН...

– Не забывайте, что мы публичная организация и дорожим своей репутацией.

– От международных футбольных организаций вы деньги получаете в валюте?

– В валюте. Часть ее продаем государству, как это установлено законодательством. Почему-то это считается нашей экспортной выручкой, и хотя мы с этим не согласны, бороться с чиновниками по этому вопросу практически бесполезно. Если они думают, что любое поступление валюты должно признаваться выручкой, пусть будет так. Нам все равно валюту надо продавать – для работы нужны рубли.

– Основные статьи доходов вы назвали, а основные статьи расходов у вас какие?

– Подготовка сборных команд, а их у нас 11, к выступлениям в международных соревнованиях и товарищеских матчах. Помощь региональным федерациям, расходы по обслуживанию спонсорских контрактов. Ведь мы оказываем спонсорам рекламные услуги, а их надо оплачивать. Та же премия национальной сборной команде, ну и, конечно, содержание аппарата союза, налоги.

– Штат у союза большой?

– Около 70 человек, кроме того, у нас более 30 внештатных работников. В бухгалтерии кроме меня работают еще четыре сотрудника. Но боюсь, что в связи со всеми новыми законами, требованиями нам придется расширяться. Мы ведь составляем массу отчетов. Раньше НДС раз в квартал сдавали как общественная организация, а теперь мы вынуждены его каждый месяц представлять, так как обороты у нас приличные.

Тут еще бухгалтерская программа стала давать сбой. Мы перешли с одной версии на другую, а она оказалась «сыроватой». Сейчас пытаемся наладить систему электронной передачи отчетов в налоговую.

– Не хотите лишний раз видеть налоговых инспекторов или вас обязали перейти на электронную отчетность?

– «Обязали» – не то слово. В прошлом году нам надо было получить из налоговой справку для Центробанка. Так мне ее не давали до тех пор, пока мы не заключили договор с «Такскомом» о передаче данных через интернет. Ну и что? Сейчас ежемесячно перечисляем им деньги за так называемое обслуживание. Абонентская плата небольшая, но деньги все равно жалко, система же пока не работает.

– Жаловаться не пытались?

– Бесполезно жаловаться. И потом у нас сложились довольно хорошие отношения с налоговыми инспекторами, тем более что мы не самые маленькие налогоплательщики. Единственное, в чем проблема, – походы в налоговую отнимают много времени.

– Неужели вы сами ходите в инспекцию?

– Времени на это потратил немало. Думаю, это неправильно, когда главный бухгалтер вместо исполнения своих прямых обязанностей сутками пропадает в налоговой инспекции. Сейчас туда в основном ходят мои подчиненные.

– Добрые отношения не помогают пройти в кабинет без очереди?

– Я не любитель злоупотреблять хорошим к себе отношением.

– Налоговики вас проверяют?

– Выездных проверок было немного. А камеральные проходят часто, особенно по НДС. Ошибок у нас практически нет. Нас проверяет солидная аудиторская фирма: с нашими оборотами мы подпадаем под обязательный ежегодный аудит.

– Солидные аудиторы дорого берут за свои услуги...

– Недешево. Но мы заинтересованы в том, чтобы нас профессионально и качественно проверили, чтобы достоверность наших отчетов и правильность постановки бухгалтерского учета не вызывали сомнений. Декоративное заключение нам ни к чему.

– Что самое сложное в вашей работе?

– Моя педантичность во всех вопросах. И мне, и людям, с которыми я работаю, она доставляет немало хлопот.

И конечно, несколько напрягает большой объем отчетности. У нас идет очень сложная связь: общественная организация и предпринимательская деятельность. Например, основные средства... Используя их, мы как общественная организация начисляем износ, учитывая его за балансом. Если же основные средства участвуют в предпринимательской деятельности, идет начисление амортизации, которую отражают в балансе. И так по большинству операций.

– А что самое приятное в вашей работе?

– Вы просто не представляете, какой для меня праздник – успешная сдача отчетов. До сих пор не могу отойти от ударного «четырехмесячья», когда надо было подготовить и сдать годовую отчетность и тут же – квартальную.

– Не скучно? Все работа, работа... Времени на личную жизнь, наверное, совершенно не остается?

– Как ни странно, не скучно. У нас нет стандартных операций. Это как в футболе: заставь игрока повторить забитый гол – не получится. Мне есть с чем сравнивать, я долго работал в банковской системе, там очень узкий перечень операций – и особо думать не приходилось.

Времени на личную жизнь действительно мало. У меня получается шестидневная рабочая неделя. В субботу я могу очень продуктивно поработать: никто не отвлекает. В обычные дни работаю как минимум до восьми. Я все мечтаю: вот бы построить работу таким образом, чтобы досрочно сдавать отчеты, а не бежать в инспекцию в последний день после обеда. Но это только благие намерения.

– На чемпионат Европы поедете?

– Нет, останусь на хозяйстве. В этом есть свое преимущество: я посмотрю больше матчей, чем те, которые будут сидеть на стадионе.

Инна СЕДОВА